Сталин Иосиф

СТА́ЛИН (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879, Гори, Тифлисская губерния, — 1953, Москва), советский политический и государственный деятель, диктатор, лидер мирового коммунистического движения.

На протяжении всей своей деятельности Сталин так или иначе сталкивался с «еврейским вопросом»; политика Сталина в период его диктатуры во многом определяла судьбу еврейского народа. Во время ожесточенной фракционной борьбы в рядах РСДРП Сталин, как правило, поддерживавший позицию В. Ленина, неизменно выступал под флагом «пролетарского интер­национализма» и клеймил «национализм» Бунда. Как один из немногочисленных большевиков из Грузии, бывшей оплотом меньшевизма, и как признанный знаток сложных межнациональных отношений на Кавказе, Сталин с одобрения В. Ленина взялся за популяризацию партийной программы по национальному вопросу. Написанная им (с помощью Н. Бухарина) статья «Марксизм и национальный вопрос», первоначально опубликованная под названием «Национальный вопрос и социал-демократия» в журнале «Просвещение» (1913, №3–5), в значительной мере посвящена полемике с Бундом и обоснованию национального нигилизма большевиков в вопросе о специфических правах еврейского народа. Теоретическим обоснованием этого нигилизма служило сформулированное Сталиным догматическое определение нации, согласно которому отсутствие одного из четырех признаков (язык, территория, экономическая жизнь и психический склад) лишает этническую общность права называться нацией. Полемизируя с О. Бауэром, считавшим главным признаком нации общность характера на почве общности судьбы и признававшим евреев нацией, Сталин писал: «... о какой общности судьбы и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?» (И. Сталин, Собр. соч., т. 2, с. 299). Признавая, что у евреев, имеющих общее происхождение, сохранилась общая религия и некоторые остатки национального характера, Сталин считал влияние этих факторов несопоставимым по силе с влиянием окружающей социально-экономической и культурной среды. Сталин целиком поддерживал ленинскую идею неизбежности и прогрессивности ассимиляции, которая должна привести к полному исчезновению евреев в странах высокоразвитого капитализма и, во всяком случае, при социализме.

Эти теоретические рассуждения диктовались практическими задачами борьбы большевиков за единство и строгий централизм в партии против федералистских и центробежных тенденций, носителями которых были Бунд и некоторые другие национальные социал-демократические организации. Ленин отредактировал статью Сталина и полностью ее одобрил. Он решительно возражал против предложения считать эту статью дискуссионной, не желая сдавать «ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи» (В. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 48, с. 169). Когда большевики захватили власть и приняли федеративный принцип государственной организации вместо защищавшегося ими прежде унитарного, они фактически приняли и некоторые принципы бундовской программы.

Сталин как народный комиссар по делам национальностей проводил противоречившую идеалу ассимиляции политику поощрения культурной и воспитательной деятельности на языке идиш, еврейских административных учреждений и сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных поселений. Именно Сталин дал официальное разрешение на открытие в Москве театра «Хабима». Кульминацией этой политики стало создание Еврейской автономной области (см. Биробиджан). Это поощрение еврейской культурной и общественной жизни носило весьма ограниченный характер: под запретом был язык еврейской исторической культуры — иврит; официально признанная еврейская литература ограничивалась лишь несколькими именами писателей на идиш; жестоко преследовались любые проявления самостоятельной политической деятельности евреев, в том числе все сионистские организации (см. Сионистское движение в отдельных странах. Россия — Советский Союз).

Ни в предреволюционные, ни в последующие годы Сталин публично не проявлял антисемитских настроений. Однако есть ряд свидетельств личного антисемитизма Сталина, проявлявшегося уже в ранние годы его политической деятельности. Так, в статье «Лондонский съезд РСДРП» (1907) Сталин шутливо писал, что «меньшевики — еврейская фракция, большевики — истинно русская, стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром». Позднейшие события бросают на эту шутку зловещий отсвет, тем более, что уже в этой ранней статье Сталин пытался дать «марксистское» обоснование идее «погрома в партии», ставя под сомнение пролетарскую природу социал-демократов — евреев (а также грузин и т. д.). Я. Свердлов, вместе с которым Сталин был в сибирской ссылке, жаловался на антисемитизм Сталина, за который суд чести ссыльных вынес Сталину порицание. На антисемитизм Сталина указывал в 1913 г. и другой ссыльный — социалист-революционер Карганов. Во время борьбы с левой оппозицией в партии Сталин не гнушался использовать антисемитскую демагогию (хотя и в замаскированной форме). Официальные агитаторы на партийных и общих собраниях внушали своей аудитории, часто исполненной антиеврейских предрассудков, незамысловатую, но действенную мысль, что во главе оппозиции стоят «три недовольных еврейских интеллигента» (Л. Троцкий, Г. Зиновьев, Л. Каменев). Сталин всячески подчеркивал еврейство Л. Троцкого в «доверительных» беседах не только со своими приверженцами, но и с оппозиционерами-неевреями (Г. Пятаковым, Е. Преображенским). Уже в 1926 г. травля оппозиции во многих местах приобрела определенно антисемитский характер, ставший особенно явным во второй половине 1927 г., с подготовкой исключения оппозиционеров из партии и репрессий против них. Сам Сталин выступил с печатным заявлением, в котором утверждал: «мы (то есть большинство партии) боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры». Троцкий впоследствии писал в своей книге «Сталин»: «Это сознательно двусмысленное заявление, направленное против “эксцессов” антисемитизма, в то же время совершенно преднамеренно питало его: “Не забывайте, что вожди оппозиции — евреи”, — таков был смысл заявления Сталина, напечатанного во всех советских газетах». Разгон демонстрации оппозиционеров 7 ноября 1927 г. сопровождался выкриками «Бей жидов!», «Бей жидов-оппозиционеров!»

Антисемитские настроения Сталин не стеснялся демонстрировать перед своими союзниками по борьбе с левой оппозицией. По свидетельству старого социал-демократа Н. Валентинова, А. Рыков в разговоре с ним возмущался антисемитизмом Сталина, который заявлял: «Мы теперь всех жидов из Политбюро удалили». Об антисемитских высказываниях Сталина писали его бывший секретарь Б. Бажанов, бежавший на Запад, и др.

Однако личная антипатия Сталина к евреям после разгрома оппозиции некоторое время не находила выражения в политике возглавляемого им государства. Антисемитизм преследовался в Советском Союзе как уголовное преступление, проводилась кампания борьбы с антисемитизмом как с происками «классового врага». Отвечая на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки (январь 1931 г.), Сталин заявил: «Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма. Антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты как последовательные интер­националисты, не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. В СССР строжайше преследуется антисемитизм как явление, глубоко враждебное советскому строю». Это заявление Сталина не было предназначено для внутреннего пользования, его опубликовали в Советском Союзе лишь в конце 1936 г.

Так как в 1930-е гг. антисемитизм ассоциировался с идеологией злейших врагов Советского Союза — германских нацистов (см. национал-социализм), борьба с антисемитизмом естественно вписывалась в общую линию проводимой Сталиным политики. Вместе с тем начавшийся после 1933 г. процесс усиления «национально-русских» элементов во внешней и внутренней политике Сталина вел к постепенному оттеснению на задний план идей «пролетарского интер­национализма» и подготавливал почву для возрождения государственного антисемитизма на новой, «коммунистической» основе. Еще в 1935 г. Сталин, выслушав рассказ Я. Сурица, бывшего тогда советским послом в Германии, о разгуле там антисемитизма, спросил: «Скажите, а немецкие евреи действительно настроены антинационально?»

В годы «большого террора» (1936–38) большинство евреев, занимавших видные партийные и государственные посты, стали жертвами репрессий. Партийный аппарат, реально управлявший страной, был почти полностью «очищен» от евреев. Среди аппаратчиков «призыва 1937-го года» евреев почти не было. В ближайшем окружении Сталина осталось лишь два еврея — Л. Каганович и Л. Мехлис. Хотя евреи были в числе тех, кто непосредственно осуществлял террор конца 1930-х гг., особенно на первых его этапах (Г. Ягода, Я. Агранов и др.), Н. Ежов, занявший в 1937 г. пост наркома внутренних дел, последовательно осуществлял чистку органов НКВД от евреев. Судебные инсценировки 1936–38 гг., так называемые процессы «троцкистско-зиновьевского центра» и «параллельного троцкистского центра», способствовали распространению антисемитских настроений: на одном из них около половины, на другом — две трети подсудимых были евреями, среди них — евреи — немецкие эмигранты, обвиненные не только в троцкизме, но и в связях с гестапо.

В этот период произошла и заметная перемена в политике Сталина по отношению к еврейской культуре, поселенческой деятельности и территориальной автономии. Наметилась определенная тенденция к ликвидации школ с преподаванием на идиш, еврейских национальных районов в Крыму и на Украине, еврейских публикаций, научных учреждений, театров и т. д. К концу 1930-х гг. в Советском Союзе сохранились лишь «показательные» остатки еврейской культуры (например, ГОСЕТ).

Антисионистский характер политики полностью подчиненного Сталину коммунистического движения в конце 1930-х гг. выразился в полной поддержке Коминтерном арабских беспорядков 1936–39 гг. в подмандатной Палестине; арабские террористы во главе с иерусалимским муфтием Хаджем Амином ал-Хусейни изображались «борцами против империализма» (см. Коммунистическая партия Израиля).

После заключения советско-германского пакта о ненападении (август 1939 г.) Сталин запретил любые упоминания в средствах массовой информации об антисемитизме нацистов и преследовании ими евреев. Вернувшийся в Берлин после встречи со Сталиным министр иностранных дел Германии И. Риббентроп сообщил А. Гитлеру о высказанной Сталиным решимости покончить с «еврейским засильем», прежде всего среди советской интеллигенции. Еще во время подготовки к заключению пакта с Гитлером Сталин начал избавляться от евреев, занимавших посты в наркоматах иностранных дел и внешней торговли. В начале мая 1939 г. нарком иностранных дел М. Литвинов был внезапно смещен и заменен В. Молотовым, который провел в наркомате «расовую чистку», заявив сотрудникам: «Мы навсегда покончим здесь с синагогой». Сталин выдал нацистам ряд немецких коммунистов, многие из которых были евреями, бежавшими из Германии в Советский Союз.

После нападения Германии на Советский Союз (22 июня 1941 г.) и образования антигитлеровской коалиции Сталин согласился на создание Еврейского антифашистского комитета, которому за то, что он мобилизовывал еврейство западных стран на поддержку Советского Союза, было позволено призывать к солидарности и «братству» евреев всего мира и даже использовать еврейские исторические воспоминания и национальную риторику, что противоречило дореволюционной концепции Сталина по еврейскому вопросу. Судьба руководителей польского Бунда В. Альтера и Х. Эрлиха, которым принадлежала идея создания антифашистского комитета евреев Советского Союза и стран, оккупированных гитлеровской Германией, свидетельствует о колебаниях Сталина в этом вопросе: освобожденные из советской тюрьмы в сентябре 1941 г. Альтер и Эрлих были снова арестованы и расстреляны в декабре того же года.

Вместе с тем советские средства массовой информации систематически замалчивали антиеврейскую направленность гитлеровского террора. На протяжении нескольких лет о поголовном уничтожении евреев на оккупированной территории ничего не сообщалось; в официальных документах советского правительства говорилось об истреблении немецко-фашистскими захватчиками советских людей разных национальностей, но не отмечалось, что среди этих национальностей особое, исключительное место занимали евреи. Главное политическое управление Красной армии в лекциях, занятиях и политбеседах с военнослужащими игнорировало тему Катастрофы европейского еврейства. Такое замалчивание, по-видимому, преследовало цель нейтрализовать влияние нацистской пропаганды, старавшейся внушить восприимчивым к антисемитской демагогии массам, будто война против Германии ведется исключительно в интересах еврейства; оно способствовало, однако, росту антисемитских настроений в тылу и на фронте.

Во время Второй мировой войны сталинский партийно-государственный аппарат начал негласно проводить так называемое национально-кадровое регулирование, которое должно было обеспечить преобладание русских во всех основных областях общественной жизни и носило определенно антиеврейский характер. Предпринимались попытки «этнической чистки» в сфере культуры и искусства (музыка, кино). В сталинском окружении происходила скрытая борьба между ярыми сторонниками русского национализма (А. Щербаков, начальник Главного политуправления Красной армии, начальник Совинформбюро, секретарь ЦК, первый секретарь МК и МГК ВКП(б); подчиненный ему начальник Управления пропаганды и агитации ЦК Г. Александров) и выступавшим под флагом «советского патриотизма» коммунистическим догматиком А. Ждановым. Летом 1944 г. Сталин отдал предпочтение линии Жданова. «Этническая чистка» временно была прекращена. Однако уже в мае 1945 г. Сталин произнес тост за здоровье русского народа как «руководящей силы Советского Союза» в войне, ознаменовавший окончательное превращение русского великодержавного шовинизма в атрибут идеологии зрелого сталинизма. Русский народ был провозглашен «старшим братом в семье равноправных советских народов», таким образом устанавливалась иерархия народов Советского Союза, на самых нижних ступенях которой находились евреи.

Во время войны Сталин сдерживал развязывание антисемитской кампании, опасаясь осложнений в отношениях с союзниками и подрыва единства советского общества; вместе с тем уже в военные годы подготавливались будущие антиеврейские акции. Направленное в феврале 1944 г. на имя Сталина руководителями Еврейского антифашистского комитета письмо с предложением создать еврейскую советскую республику на территории Крыма стало впоследствии основным материалом для расправы с деятелями еврейской культуры. Личная неприязнь Сталина к евреям сказалась, среди прочего, в его замечании польскому генералу В. Андерсу, сделанному в 1941 г. («евреи — плохие солдаты»), в его недовольстве браком сына Якова с еврейкой и дочери Светланы — с евреем и т. п. Об антисемитизме Сталина писали М. Джилас в книге «Разговоры со Сталиным», Н. Хрущев в своих «Воспоминаниях» и другие близко общавшиеся с ним люди.

Личная неприязнь Сталин к евреям, как и резко отрицательное отношение мирового коммунистического движения к сионизму, не помешали Сталину оказать решительную и энергичную поддержку борьбе за создание Государства Израиль (1947–48). Эта политика преследовала цель подорвать господство Великобритании на Ближнем Востоке. Сталин хотел превратить создаваемое еврейское государство в форпост советского влияния на Средиземном море. Поэтому советская пропаганда и дипломатия временно отбросили антисионистские штампы. По прямому указанию Сталина глава советской делегации на Генеральной Ассамблее ООН А. Громыко заявил 20 апреля 1948 г. о поддержке Советским Союзом требования о создании самостоятельного еврейского государства в Палестине (см. Организация Объединенных Наций). Советский Союз был одной из первых стран, официально признавших Государство Израиль. Продажа оружия молодому еврейскому государству Чехословакией могла быть осуществлена лишь с согласия (по крайней мере, молчаливого) Советского Союза.

Убедившись, насколько иллюзорна надежда превратить Израиль в советский сателлит на Ближнем Востоке, и руководствуясь глобальными интересами Советского Союза как великой державы, Сталин начал проводить явно антиизраильскую политику. В известном смысле это было возвращением к традиционной для русского коммунизма антисионистской и проарабской политике, нашедшей практическое выражение еще в годы «арабского восстания» (1936–39, см. выше). Опасаясь, что советская поддержка Израиля стимулирует рост национального самосознания советских евреев и их солидарности с евреями других стран, свидетельством чего явился энтузиазм, с которым евреи Москвы встретили появление в синагоге израильского посла Голды Меир, Сталин не только отказался от поддержки еврейского государства на международной арене, но и начал эскалацию антиеврейских преследований внутри страны. Откровенно антисемитская политика Сталина в годы холодной войны в значительной мере обесценила заслуги Сталина: борьбу с гитлеризмом и поддержку становления Государства Израиль.

Зловещим предзнаменованием «черных лет» советского еврейства стало совершенное по прямому указанию Сталина убийство Ш. Михоэлса (январь 1948 г.). С конца 1948 г. и до последних дней жизни Сталин проявлял крайне враждебное отношение ко всему еврейскому (антисемитскую политику проводили под видом борьбы против «еврейского национализма» и «сионизма»). Сталин взял курс на окончательное уничтожение последних сохранившихся в Советском Союзе еврейских учреждений и физическую ликвидацию деятелей еврейской культуры. Еврейский антифашистский комитет был распущен, газета «Эйникайт» и издательство «Эмес» закрыты. За этими административными мерами последовали массовые аресты еврейских писателей и артистов. Репрессиям подверглись многие евреи — представители интеллигенции, работавшие в различных областях науки, культуры, народного хозяйства, здравоохранения и т. д. Последовательно проводилась кадровая политика, направленная на изгнание евреев из этих областей, недопущение их к занятию сколько-нибудь значительных постов, ограничение их приема в вузы (см. Процентная норма). По свидетельству Н. Хрущева, Сталин, которому доложили о «еврейском засилье» на одном из московских заводов, сказал: «Надо организовать здоровых рабочих, пусть они возьмут дубинки и, когда кончится рабочий день, побьют этих евреев». Антиеврейская чистка приобрела всеобъемлющий характер; она не коснулась лишь немногих представителей самого верхнего слоя партийно-государственной бюрократии и деятелей культуры, пользовавшихся по каким-то причинам покровительством вождя. Сталин принуждал представителей своего окружения, женатых на еврейках, разводиться со своими женами. Жена В. Молотова Полина Жемчужина (Перл Карповская, 1897–1970) была арестована как «сионистский агент». Был арестован киносценарист А. Каплер (1904–1979), осмелившийся завести роман с дочерью Сталина. Аресты сопровождались злобной кампанией в советской прессе против евреев, игравших сколько-нибудь заметную роль в культурной жизни (см. «Космополиты»).

С середины января 1949 г. в МГБ СССР велось следствие по делу Еврейского антифашистского комитета. Интриги и междоусобная борьба в сталинских карательных органах и в высшем партийном руководстве вели к затягиванию следствия, которое завершилось в мае–июле 1952 г. закрытым судебным процессом, в ходе которого многие подсудимые отказались от вырванных у них под пытками «признаний», однако всем им был вынесен заранее предрешенный волей Сталина обвинительный приговор. 12 августа 1952 г. приговор в отношении осужденных к расстрелу был приведен в исполнение.

Дело Еврейского антифашистского комитета повлекло за собой множество других сфабрикованных МГБ антиеврейских дел. Основная роль отводилась евреям и в Сланского процессе, инсценированном в Чехословакии по приказу Сталина. Этот процесс свидетельствовал о намерении Сталина использовать антисемитизм для укрепления своей власти над восточноевропейскими сателлитами Советского Союза. Кульминацией антиеврейских гонений, развязанных Сталиным, стало врачей дело, которое, согласно ряду свидетельств, должно было предшествовать массовой депортации евреев в Биробиджан. Планировалось, что во время депортации должно погибнуть около половины депортируемых. Лишь смерть Сталина спасла евреев Советского Союза от уготованной им участи.

В своих публичных выступлениях Сталин избегал прямых антисемитских высказываний, лицемерно сохраняя маску «интер­националиста». Он даже осудил на одном из заседаний Комитета по Сталинским премиям (март 1952 г.) широко практиковавшееся во время кампании по борьбе с «космополитами» раскрытие псевдонимов (см. «Космополиты»). Сталин не присутствовал на заседании бюро Президиума ЦК КПСС (9 января 1953 г.), на котором обсуждался проект сообщения об аресте группы «врачей-вредителей», возможно, стремясь переложить ответственность за дело врачей на своих сообщников. Дело врачей, по мнению ряда историков, должно было также стать началом новой чистки в верхах партии, жертвами которой стали бы недавние ближайшие соратники Сталина.

Сталин был главным творцом политики государственного антисемитизма, ставшей неотъемлемым атрибутом созданного им тоталитарного режима. Эта политика, хотя и в смягченной форме, надолго пережила своего творца. Ее последствия продолжают ощущаться в России и после крушения коммунистической системы.

См. также Коммунизм; Советский Союз.